Андрей Асадов

руководитель архитектурного бюро ASADOV

«Самое главное – у аэропорта должен быть свой узнаваемый образ в любом городе. Самая интересная задача с архитектурной точки зрения – нащупать этот образ, какую-то культурную, историческую или природную идентичность каждого региона и выразить ее в архитектурных решениях. Вот это такая головоломка. Нам особенно нравится тема с аэропортами, потому что это как визитная карточка города».

Аэропорт – это визитная карточка любого города. До недавнего времени большинство таких «визиток» имели довольно неприглядный вид, что никак не способствовало повышению привлекательности того или иного населенного пункта. Сегодня ситуация кардинально меняется, за последние годы в стране появилась целая россыпь современных воздушных гаваней. О том, как это происходило в Саратове, мы беседуем с руководителем Архитектурного Бюро Асадова Андреем Асадовым.

Пока интервью готовилось к публикации стало известно, что АБ ASADOV удостоен главного приза XXVII фестиваля «Зодчество 2019» за проект аэропорта «Гагарин» в Саратове.

Аэропорт Гагарин в Саратове.jpg

– Совсем недавно заработал новый Саратовский аэропорт Гагарин в Сабуровке. Над этим проектом работало ваше Архбюро. Каким образом этот проект «пришел» к вам?

– Пришел он очень правильным образом через архитектурный конкурс, который организовал инвестор проекта, компания Аэропорты Регионов. Причем организовал именно для того, чтобы выбрать самый интересный и знаковый с архитектурной точки зрения проект. Такое поведение нечасто встретишь у российских заказчиков.

– А что такое знаковый?

– Это значит, что они ожидали нестандартное, уникальное архитектурное решение в рамках конкурса. Причем не для повышения собственного имиджа, а для того, чтобы это решение взять и реализовать.

– Сколько было участников конкурса?

– Три-четыре. Это было в 2013 году, шесть лет назад, уже сложно вспомнить, сколько именно. Параллельно мы участвовали в конкурсе на аэропорт в Ростове-на-Дону, там был трехэтапный конкурс. Сначала было 11 участников, во второй этап прошло 4. Жюри состояло из инвесторов и из администрации Ростовской области. В финал вышло два проекта – наш и английского бюро «Twelve Architects». У них очень необычный был проект, и даже слабо верилось, что такое смогут реализовать. В итоге его как раз и реализовали, что я считаю большим достижением.

– Вернемся в Саратов. Вы в своей работе столкнулись с таким проектом впервые. Какие были неожиданности?

– Аэропорт Саратова был нашим первым опытом работы с аэропортами. Сегодня у нас уже 15 подобных проектов, выполненных и самостоятельно, и совместно с другими бюро. Что было для нас внове? Во-первых, это была новая типология. Имея за плечами многолетний опыт проектирования самых разных сооружений, нам была нужна прежде всего четкая функциональная схема. Она была разработана компанией WP-ARC, которую инвестор привлек до нас. Нашей задачей было придать этой схеме архитектурный образ. Мы понимали, что аэропорт – это знаковый объект, который формирует образ города и способен стать одной из его достопримечательностей. Он должен был обязательно ассоциироваться с самим городом, с историей края, с его идентичностью. В Саратове мы курировали проект в целом. Аэропорт – это ведь не только пассажирский терминал, но и привокзальная площадь, диспетчерская вышка, административные корпуса и множество других сооружений. Вместе с нами над проектом работало 5 других архитектурных бюро, включая генпроектировщика, компанию Спектрум.

– Были ли какие-то сложности или проблемы с утверждением этого проекта в местной администрации? Как они вообще приняли предложенную концепцию?

– Мы презентовали проект представителям администрации. Рассказали об основной идее, образах. Главное было объяснить, что, с одной стороны, это эффективное, функциональное здание, а с другой стороны, оно максимально отражает образ региона. Это понятный и весомый аргумент.

Saratov-aero_interior21.jpg

– Администрация не пыталась какие-то свои меркантильные вещи пропихнуть в этот проект?

– Нет. Наоборот, они поддержали проект. У нас было тесное общение инвестора с администрацией, потому что большинство современных российских аэропортов строится в формате ГЧП. Государство обеспечивает инфраструктуру, взлетную полосу, дороги, а инвесторы строят пассажирский терминал и другие здания.

– Бытует устойчивое мнение, что хороший профессиональный актер, чтобы сыграть какую-то роль, должен в нее вжиться. Архитектор, строя аэропорт, должен ли побыть немножко летчиком, немножко транспортником, немножко пассажиром?

 Как минимум пассажиром, я считаю. С момента, как мы начали проектировать аэропорты, я совершенно другими глазами смотрю на пассажирские терминалы, в которых бываю, как российские, так и зарубежные. Хочу отметить, что новые аэропорты России, которые построены в последние несколько лет, ничем не уступают зарубежным, а иногда и превосходят их с точки зрения архитектуры. Это та же история, что и с московским метро: в большинстве стран метро – чисто функциональное сооружение, у нас же – это пространство с разнообразной и богатой архитектурой. В проектах аэропортов, где мы участвовали, удавалось из аэропорта сделать полноценный общественный комплекс. В Саратове, к примеру, получился аэропорт со встроенным музеем российской космонавтики.

– На каком этапе появилось желание назвать его именем Гагарина?

– Это название появилось с легкой руки председателя Госдумы Вячеслава Володина, который сам из Саратова родом. Он лично курировал создание современного комплекса. В Самаре уже есть новый аэропорт, и он расположен не так далеко, и в Саратове сначала думали, стоит ли строить свой. Это второй в современной истории России аэропорт с нуля, он сооружен в чистом поле. Старый аэропорт был внутри города, тот его уже со всех сторон обступил. Я помню, как решался вопрос, куда выносить аэропорт, какие это затраты, вложения, какая будет рентабельность в целом. Благодаря поддержке Володина проект в итоге был принят и реализован.

– Давайте вернемся к его названию.

– К моменту, когда аэропорт получил имя Гагарин, проект в целом уже был разработан и даже стройка уже шла, поэтому мы прямо на ходу переориентировали ее на космическую тематику. Изначально мы искали, какие образы созвучны городу и выбрали тему волны. То есть прилетаешь сюда и понимаешь, что ты в одной из столиц Поволжья. А второе, в Саратове был известный промысел по изготовлению гармони, и фасад главного здания напоминает раскрытую гармонь. Когда появилась тема космоса, наши коллеги из бюро Nowadays предложили сделать в центре пешеходной площади перед входом круг дикорастущей травы, с металлическим шаром, напоминающим капсулу Гагарина. Это образ того, что он приземлился, вокруг него расходятся круги и эти круги волной отражаются на фасаде. То есть это уже космическая волна получилась. Я должен отметить, что многие идеи мы воплощали совместно с коллегами из других бюро, это был настоящий коллективный проект.

302109.jpg

– Как складывались отношения с инвесторами?

– У нас была плотная связь с их представителями, у инвесторов был свой проектный офис прямо на стройплощадке. Это редкий заказчик, который ценит и понимает важность качественной архитектуры. Мы изначально договорились, что разрабатываем концепцию, ее сопровождаем, дорабатываем на всех этапах и обязательное сопровождение делаем на стройке. Так все и получилось. Наш архитектор на три месяца десантировался прямо на строительную площадку. Благодаря этому удалось добиться высокого качества исполнения заложенных идей.

– После Саратовского аэропорта, вы проектировали и другие аэропорты. Какие выводы вы для себя сделали для будущих аэропортов после первого опыта? Вообще, каким должен быть современный аэропорт?

 Самое главное – у аэропорта должен быть свой узнаваемый образ в любом городе. Самая интересная задача с архитектурной точки зрения – нащупать этот образ, какую-то культурную, историческую или природную идентичность каждого региона и выразить ее в архитектурных решениях. Вот это такая головоломка. Нам особенно нравится тема с аэропортами, потому что это как визитная карточка города.

– Не каждый город имеет своего Гагарина или свою гармошку. Если строить аэропорт в том же Тамбове, тогда нужно следовать известной поговорке «Тамбовский волк тебе товарищ» с памятником волку?

– Почему бы и нет. Главное, чтобы образ был узнаваемый, идентичный. В любом регионе можно найти многослойные ассоциации. Например, параллельно мы участвовали в проектировании аэропорта в Перми. Они с Саратовом как братья-близнецы по планировочной схеме, но при этом там совершенно другой образ. В Перми мы обратились к уникальной коллекции церковной деревянной скульптуры, там есть целая коллекция ангелов. Нас она вдохновила на создание огромного крыла ангела. Получился такой ангел-хранитель как для пассажиров, так и для всего города. Даже текстуру дерева мы постарались передать, с помощью металлической облицовки. А в интерьерах уже наши коллеги из UNK Project еще глубже погрузились в историю, в знаменитый Пермский период, палеозойскую эру. Отпечатки каменных растений украсили в качестве декоративных панно внутренние интерьеры. Я уверен, в каждом регионе можно найти уникальные образы.

Saratov-aero_interior15.jpg

– Часто можно слышать от архитекторов, что застройщик или инвестор в целях экономии порой пытается заменить задумки архитектора на более дешевые решения. В Саратове были такие случаи?

– Там действительно было очень жесткое ограничение по бюджету, поскольку регион не такой большой. Я бы даже сказал, что аэропорт «на вырост» получился, а бюджет был не на вырост, а строго ограниченный, поэтому мы сами вместе с инвестором искали, что можно оптимизировать. У нас был этап оптимизации первоначального конкурсного проекта. Мы решили, что главный фасад с волнообразным остеклением нужно оставить, но упростить боковые фасады. Если в перспективе транспортный поток будет нарастать, то, как правило, по бокам достраиваются расширения и боковые фасады можно решать изначально проще. Мы искали, какие акценты в интерьере нужны. Например, световые фонари с подвесными ламелями, мы их назвали дирижаблями – они и как светильники работают, и как ключевой элемент интерьера.

–Какова судьба старого центрального аэропорта?

– Вместе с компанией Colliers мы изучали потенциал этой территории, думали, как ее правильно организовать, поняли, что самое важное – это соблюсти масштаб исторического центра города, но со всей современной инфраструктурой «на борту». Это уникальный кусок города, больше 200 гектар совсем недалеко от центра, идеально ровный, поскольку там взлетная полоса была – золотой резерв для развития. Мы даже воспоминание о взлетной полосе сделали в виде центрального бульвара длиной около двух километров, а всю застройку собрали из компактных кварталов, соразмерных историческим. Несмотря на довольно большую плотность застройки, постарались максимально низкую этажность соблюсти; у нас базовая этажность – всего 6 этажей.

– Старое здание центрального аэропорта будет сохранено?

– Да, была идея использовать его как музей авиации, а всю территорию уже развивать как полноценный кусок города. Это вообще редкий случай, когда с нуля, как из конструктора, можно сделать современную, качественную среду. Плотная, сомасштабная человеку застройка, дворы без машин, парковки в стилобатах под дворами, серия общественных пространств в каждом районе.

– Что с этими вашими предложениями, в какой они стадии?

– Пока они отложены на будущее.

– Местные власти концепцию принимают?

– Конечно, ведь мы ее разрабатывали совместно с институтом Саратовгражданпроект. Пока ее реализацию отложили, чтобы собрать достаточно для этого сил. Понятно, что потенциал у территории большой. Это не уникальный случай, в Ростове-на-Дону та же история была, там тоже старый аэропорт был в исторической черте города и тоже был разработан аналогичный проект, и это правильно, надо сразу продумывать, как использовать территорию с градостроительной точки зрения.

– При работе над проектом аэропорта Гагарин вы планировали использовать российский строительные материалы или зарубежные, и какая пропорция была между ними?

– В силу строгого бюджета был задача ориентироваться на отечественные материалы. Я в этом плане патриот, считаю, что за последние пару десятков лет отечественный рынок строительных материалов хорошо вырос и вполне сопоставим с зарубежными аналогами. Да и многие зарубежные компании имеют свои заводы в России, можно сказать, они тоже наполовину отечественные. Все основные материалы: металл, бетон, стекло, отделочные материалы произведены в России. Это во многом относится и к внутренним отделочным материалам. Например, использовался российский крупноформатный керамогранит «Керамика будущего» 1.2х1.2м, потому что для такого масштабного пространства очень важен крупный формат плитки, чтобы не выглядело, как «в туалете».

– Проект Саратовского аэропорта участвовал в каких-то конкурсах?

– Да, он уже получил главную премию фестиваля Зодчество как лучший реализованный проект года. Конечно же это заслуга всей команды проекта, а также самих заказчиков, ценящих нестандартную архитектуру.

– В Цюрихе организовано жюри, которое проводит европейский архитектурный конкурс, и впервые в состав жюри вошел российский архитектор Сергей Чобан. Заявки принимаются до 25 февраля. Отличительная черта этого конкурса – только реализованные проекты.

– Я про эту премию знаю, она на хорошем уровне. Очень важно, когда производственные компании поддерживают архитектурное творчество!

–  Если взглянуть сейчас на сделанное, когда уже аэропорт сдан, работает, что бы вы исправили или изменили? Или что вы могли реализовать, но не реализовали, но теперь появился опыт, и можете сделать на других подобных объектах?

– Поскольку этот проект был растянут во времени, в какой-то момент даже приостановился, то мы успели пересмотреть первоначальные решения. Можно сказать, выпустили несколько проектов по интерьерам, один за другим. Поэтому с точки зрения работы над ошибками мы ее уже провели!


Источник: информационное агентство «Строительство»