Интервью «Архитектура — артефакт вечности»

Николай Шумаков

Президент Союза архитекторов России

«Архитектура как свидетельство человеческой деятельности – это артефакт вечности. Вот почему мы так часто говорим об ответственности архитектора. Его произведения нельзя, как карандашный рисунок с листа бумаги, стереть ластиком. Невзирая на войны и катаклизмы, добротные сооружения могут стоять века. И по ним люди будут судить о том, какими были архитектура и городской быт в начале третьего тысячелетия».

Ввиду масштабного строительства, развернувшегося в пределах Москвы, перед архитекторами и проектировщиками стоят ответственные задачи создания удобных транспортных развязок, возведения эстетичного массового жилья, эффективного использования новых территорий под застройку. Вместе с тем Москва – древний город, имеющий неповторимые черты, сохранившиеся с прежних времен. Как столица России Москва тоже имеет свои особенности. Своим мнением о том, каким образом столичный статус и история отражаются в архитектуре города, поделился народный архитектор Российской Федерации, член Совета Международного Союза архитекторов, член Совета по культуре и искусству при Президенте Российской Федерации Н. И. Шумаков. Специально для журнала глава российского и московского союзов архитекторов рассказал о столичном подходе к поиску баланса между оригинальностью и типичностью в строительстве зданий. «Прочность, польза, красота» – древнеримский постулат, выдержавший проверку временем. Чтобы следовать ему, не нужно быть гением, достаточно делать свою работу профессионально и с заботой о людях.

Николай Иванович, в центре внимания наших читателей, конечно, Москва. Какие ее архитектурные качества вы бы определили как основные, характерные именно для столицы?

Если обратиться к истории, то столицей единого русского государства Москва стала еще в XV в., при Иване III Васильевиче. При следующем Иване, тоже Васильевиче, но уже IV, Грозном, она укрепила свои позиции. Даже когда два века спустя столица России на двести лет переместилась в Санкт-Петербург, Москва сохранила статус первопрестольной, т. е. старейшей столицы государства. И она остается центром страны по сей день. «Форму в архитектуре определяет функция», – сказал великий американский архитектор Луис Генри Салливан. Этот неоспоримый тезис знаменитого теоретика архитектуры в полной мере соответствует действительности, если мы имеем в виду столичный мегаполис. Функция Москвы как главного города государства во многом предопределяет ее архитектурный характер. Сейчас модно говорить о том, что город – это живой организм. Но если провести это сравнение дальше и вдуматься в его смысл, то мы неизбежно осознаем, что сохранить все построенное на планете в первозданном виде невозможно и неумно. И негуманно – в первую очередь по отношению к городу. Отсюда – московская эклектика, изменчивость, гибкость, пиетет к истории и необходимость быть «на острие» новых тенденций, здоровый консерватизм и умение принять современный стиль без лицемерного плача по уходящей натуре.

Фото: Станция метро «Фонвизинская» в Москве (построена по проекту Н. И. Шумакова; фото предоставлено пресс-службой АО «Метрогипротранс»)  

Архитектурный проект – воплощение оригинальной идеи. Но современная градостроительная политика подразумевает в том числе и типовую застройку. Есть ли баланс между оригинальными архитектурными решениями и массовым строительством?

Конечно есть, и этот баланс называется талантом. Задолго до возникновения архитектурного шедевра проявить его должны специалисты по территориальному планированию, четко определяя место будущей застройки или отдельного здания. Необходимо и экспертное мнение транспортников – без них в мегаполисе нельзя проектировать, особенно массовое жилье, где людям с первого дня понадобятся общественный транспорт и качественные дороги. Типовая застройка не должна быть синонимом некачественного дешевого жилья для окраин. Грамотный архитектор просто обязан внедрять в массовое строительство все самое новое, яркое, стильное, что формирует комфортную визуальную среду в современной мировой градостроительной индустрии. Тот баланс, о котором вы спрашиваете, достигается профессиональным подходом к решению тех или иных задач градостроительства в конкретной точке, где планируется массовая застройка. Хотя на начальном этапе проектирования присутствуют и математические расчеты, и процентное соотношение, скажем, плотности застройки и наличия инфраструктуры, социальных и развлекательных объектов, зеленых зон и рекреаций.

Согласны ли вы с утверждением, что вашу философию жизни отражает древнее высказывание об архитектуре: «Польза, прочность, красота»? Как это «триединство» следует учитывать при проектировании архитектурных объектов в крупном современном городе?

Как же я могу быть не согласен с тем, что сам же и сделал девизом своей жизни и что является моим отношением к профессии? Конечно, знаменитая витрувианская триада, выведенная в I в. до н. э., оправдывает себя полностью. Как ее применять на практике? Да вот так, прямо по Витрувию. Знаете, в разных источниках порядок слов в этой архитектурной формуле зависит от предпочтений того, кто цитирует. Чаще меняют местами слова «прочность» и «польза», почти никогда первым словом не бывает «красота». А зря. Как вы знаете, от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Так и в архитектуре. Вот пример из близкой мне сферы – метро. Вспомните первые станции Московского метрополитена – тут «польза, прочность, красота», не так ли? Но на первом-то месте 85 лет назад была красота! Толпы туристов без устали фотографировали витражи «Новослободской», терли на счастье бронзовые фигуры на «Площади Революции», запускали медные монетки по аркам «Маяковской». Потом красота отошла на задний план, и никому в голову не приходило водить экскурсии по типовым вестибюлям семидесятых годов прошлого века. Да, они были серыми, невзрачными, но польза-то осталась! Как бы выжили спальные московские районы без метро? Даже не обсуждается. Но времена были трудные, не до красоты… А теперь мы вновь строим красивейшие станции – со смыслом, с историей, с легендами места, если хотите. Красота вернулась в московскую подземку и равновесие триады восстановилось. Городу, его жителям, туристам, гостям – всем нужны польза, прочность и красота. Чтобы применить это триединство, не требуется ничего, кроме профессионализма и уважения к людям, для которых и работают архитекторы.

Фото: Живописный мост через реку Москву (построен по проекту Н. И. Шумакова; фото предоставлено пресс-службой

АО «Метрогипротранс»)  

Новейшая история Московского метрополитена неразрывно связана с вашим именем. Вы автор аэровокзального комплекса «Внуково-1» и других объектов. Почему для вас важны проекты в транспортной сфере?

Отчасти ответ на этот вопрос дан мной в начале беседы. Без грамотно обустроенной транспортной инфраструктуры город просто погибнет. Даже если предположить, что в будущем общественный транспорт никому не понадобится, так как люди станут пользоваться личными авто, катерами и вертолетами, все равно будут нужны магистральные развязки, причалы, вокзалы и прочее. В конце концов, надо же откуда-то взлетать и куда-то возвращаться. Я часто говорю, что моя самая большая удача в профессии – правильно выбранная жизненная траектория: земля – воздух. Метро и аэропорты: из-под земли – в небо. Но если говорить серьезно, жизнь сложилась так, что сразу после МАРХИ я начал проектировать транспортные объекты. Это захватывает – масштаб дает волю воображению и одновременно дисциплинирует, так как налагает огромную ответственность. Только в метро ежедневно спускаются более восьми миллионов человек, и мы обеспечиваем им безопасность, комфорт и настроение. Вот вам опять прочность, польза, красота. Круг замыкается, все логично.

Говорят, для того чтобы на свет появился гениальный проект, должны встретиться три силы – гениальный заказчик, гениальный архитектор и гениальный исполнитель. Вы согласны с этим утверждением? Предложенный список полный?

Я бы сказал, избыточный. Слишком много гениев на один абзац. По мне – заказчик может быть совсем не гениальным. Вполне хватит, если он грамотно поставит задачу, объяснит схему взаимодействия и определит область компетенции – свою, архитектора и подрядчика. Исполнитель, с моей точки зрения, тоже может не быть гением – достаточно, если он крепкий профессионал в своей сфере, в своей зоне ответственности за реализацию проекта. Гениальный архитектор – это, конечно, здорово, но для каждого детского садика пригласить Нормана Фостера не всегда получается. Да и не надо этого делать. Я хотел вслед за Фостером назвать имя нашего российского архитектора – не менее гениального, но вовремя остановился, чтобы не обижать коллег. В России много талантливых, даже выдающихся архитекторов. Но дело не в том, чтобы назвать их гениями и как-то выделить из общей массы. Для этого есть другие возможности. Например, вот уже почти тридцать лет подряд Союз архитекторов России проводит Международный архитектурный фестиваль «Зодчество», в этом году мы собирались в двадцать восьмой раз. В рамках фестиваля у нас проходит конкурс с вручением премий, дипломов и высшей национальной архитектурной награды – это «Хрустальный Дедал». Так вот проекты-призеры и есть ответ на ваш вопрос. Успех – это всегда командная работа, которая в итоге может сделать гением каждого участника – заказчика, исполнителя, архитектора.

Что, на ваш взгляд, в современной архитектуре городов переживет века, а что останется безжизненным артефактом?

Если я правильно понимаю значение слова «артефакт», то даже «безжизненный», как вы говорите, объект, который сохранится на века, будет нести потомкам полезную информацию о том времени, в котором живем мы с вами. Архитектура может быть высоким искусством, дошедшим до нас из разных исторических периодов в разных точках земного шара: индийский Тадж-Махал, Саграда Фамилия в Барселоне, Храм Спаса на Крови в Санкт-Петербурге, Московский Кремль и Собор Василия Блаженного. Для будущих поколений точно таким же артефактом окажутся те наши современные постройки, которые смогут пережить время. Но мы с вами никогда не узнаем, как оценят их потомки – как зодческий гений или досадные ошибки. В конце концов, и сама архитектура как свидетельство человеческой деятельности – это артефакт вечности. Вот почему мы так часто говорим об ответственности архитектора. Его произведения нельзя, как карандашный рисунок с листа бумаги, стереть ластиком. Невзирая на войны и катаклизмы, добротные сооружения могут стоять века. И по ним люди будут судить о том, какими были архитектура и городской быт в начале третьего тысячелетия. Хотелось бы послушать, что они скажут. Какие актуальные задачи, по вашему мнению, стоят перед архитектурой? Каково будущее архитектуры города? Перед архитектурой как перед великим искусством всегда стоит одна задача – достижение гармонии. И это удивительно точно сформулировал Алексей Викторович Щусев, поистине гений архитектуры. Он сказал: «Самым трудным и вместе с тем обязательным в архитектуре является простота. Простота форм обязывает придавать им прекрасные пропорции и соотношения, которые сообщали бы необходимую гармонию». Добавить нечего. Да и незачем.